Проснувшись утром и всё еще пребывая под впечатлением от северного сияния, мы позавтракали, неспешно собрались и выехали по направлению к дому. В первый день нам предстояло проделать путь в 600 км от Мурманска до мотеля в посёлке Пушной близ Онежской губы. Мы снова остановились пообедать в
Тэдино, где нам так понравилась дичь, а после покормили живущих здесь же собак остатками колбасы из лося, которую купили на пробу в Мурманске.
Мотель в Пушном оказался довольно потрёпанным, но в целом оставил хорошее впечатление: ночью в номере было тепло и тихо, а утром нас накормили вполне нормальным завтраком. Выйдя из мотеля, мы обнаружили нашу машину закопанной в сугроб. Оказалось, что снег шёл всю ночь, и с утра всё ещё мело, поэтому путь в 500 км до Вытегры мы проделали под снегопадом.
По пути из Пушного в Вытегру Серёжа спрашивал, что я записываю в блокноте, ведь с нами не произошло ничего интересного, но по сравнению с предыдущим днём с нами произошло многое. Например, мы сделали остановку в
Повенце на одном из шлюзов Беломорканала.
Строительство Беломорканала — полностью лагерное, в нем участвовали только заключенные, главным образом, из ГУЛАГа. Именно здесь появилась аббревиатура «зек», произошедшая от «з/к», что означало «заключенный каналоармеец». Канал был построен в первую пятилетку, но не за пять лет, а за рекордные двадцать месяцев. Представляете, в каких условиях трудились люди, чтобы прорыть меньше чем за два года 227 километров? Доподлинно неизвестно, сколько человек погибло при строительстве. В разных источниках я встречала цифры от тринадцати до двухсот тысяч человек.
То ли из-за погоды, то ли просто место непопулярное, но туристов, кроме нас, не было совсем. Но стоило нам достать фотоаппарат, чтобы сделать пару фотографий канала, машина, стоящая неподалёку, начала сигналить, а из домика у шлюза выскочил человек с ружьём. Всё выглядело так, будто эти люди охраняют не закрытый на зиму шлюз, а какой-нибудь ядерный объект. И это мы ещё не подошли вплотную: до ограждения шлюза оставалось ещё метров пятнадцать.
Неподалеку от набережной канала стоит церковь Святителя Николая, возведённая в память о заключенных-строителях. Церковь удивляет необычным архитектурным решением: она напоминает сторожевую башню, сделанную из дерева и бетона. Кажется, что здание стоит здесь уже давно, но на самом деле храм построили в начале XXI века.
Мы погуляли вдоль шлюза минут двадцать и поехали дальше, планируя пообедать в кафе «
Уют» в городе Пудож. Собственно говоря, это было единственное кафе с приличными отзывами на нашем пути, но оно оказалось закрыто на спецобслуживание. Тогда мы заехали в другое заведение под названием «Дорожное». За столиками расположились дальнобойщики и мужики-алкоголики с графином водки. Мы попытались сделать заказ у стойки, но тётка, разносящая еду, недовольно сказала: «Вы что, не видите, я здесь одна, а вас много. Мне надо разносить заказы, а я тут одна работаю, без официанта. У меня другие заказы — ждите». Мы переглянулись и ушли. Третье кафе выглядело примерно так же и мы решили потерпеть два часа до Вытегры и заказать суши в номер.
В Вытегре мы остановились в
отеле со сложнопроизносимым названием Wardenclyffe Volgo&Balt, которое, видимо, должно намекать на внешнее сходство здания с некогда существовавшей Ворденклифской
башней Николы Тесла в Нью-Йорке. Несмотря на вычурное название, отель оказался весьма комфортным и «дизайнерским» в хорошем смысле этого слова. Честно говоря, было немного удивительно обнаружить подобного уровня заведение в довольно невзрачной Вытегре. Единственное — завтрак подкачал.
А вот идея с заказом суши успехом не увенчалась: единственная служба доставки в Вытегре «не обслуживала этот район». Обычные же кафе и рестораны в округе (их было штук пять) либо имели множество плохих оценок, либо не имели их вовсе. Мы решили не рисковать и устроили ужин в стиле наших европейских поездок. Только вместо сыра с плесенью у нас был обычный сыр, вместо вяленых оливок — простые из банки, вместо вина — у Сережи пиво, а у меня газировка. Так и закончился наш вечер.
Мы думали, что в Вытегре нет ничего интересного, и не планировали там задерживаться, но Серёжа внезапно нашёл в интернете, что здесь стоит настоящая дизельная подводная лодка, из которой сделан
музей. Так как мы никуда не спешили, то решили его посетить. Подводная лодка Б-440 несла службу с 1970 по 1998 год и совершила множество морских походов, включая работу в северо-восточной Атлантике.
Разумеется, у нас сразу же возник вопрос, почему лодка оказалась именно в Вытегре — в месте, столь далеком от морей. В музее мы выяснили, что Вытегра была выбрана неслучайно: отсюда родом несколько советских адмиралов, а также конструктор подводных лодок серии «К». Так что лодке Б-440 повезло: вместо утилизации её в 2005 году отбуксировали сюда из Кронштадта на вечную стоянку через Ладожское и Онежское озёра.
Музей довольно интересный. Летом можно подняться в рубку и выйти на верхнюю палубу, но зимой они закрыты из-за обледенения. Внутри лодки располагаются две экспозиции. Одна из них посвящена участию подводных лодок в Великой Отечественной войне, другая — истории российского подводного флота. Оказалось, что в России первый такой проект был инициирован ещё Петром I, и даже была сконструирована и испытана работающая модель, но после смерти императора дело приостановили.
Здесь же установлена карта, на которой отмечены места гибели советских подводных лодок во время Второй мировой войны. Балтийское, Баренцово и Норвежское моря на этой карте буквально усеяны красными точками.Основную часть отсеков подводной лодки максимально сохранили в том виде, который они имели раньше: торпедный отсек, моторное отделение, офицерские каюты, небольшая кухня. Повсюду расположены приборы и датчики, а также различные механизмы для управления подводной лодкой.
На фото выше виден круглый задраенный люк рядом с дверным проёмом. На самом деле, раньше никакого проёма не было, его сделали только для удобства посетителей музея. Переходить из отсека в отсек полагалось именно через такие круглые люки, которые можно было быстро и герметично задраить в случае аварии в одном из отсеков.
Почему-то на кассе нам отказались выдать аудиогиды, сославшись на то, что он вещает сорок минут, а в лодке очень холодно, и мы столько времени там не выдержим. Но на самом деле, именно столько мы там и провели, а термометр на борту показывал плюс тринадцать против нуля на улице. В общем говоря, аудиогиды просто зажали. А зря, с ними было бы интереснее, а для меня — понятнее.
Оказалось, что у меня в Вытегре живут дальние родственники, о которых я до этого даже не знала. Встречаться мы не стали, но на обратном пути из города я сделала множество фотографий всего подряд, чтобы отправить другим родственникам. Некоторые получились довольно удачными. Например, мобильное фото обшарпанного техникума, в жизни ничем не примечательного, показалось мне симпатичным, и я выложила его в
инстаграм. Тут же посыпались лайки и комментарии о красоте здания :)
Из Вытегры мы поехали в
Ферапонтов Белозерский монастырь, основанный в 1398 году. Спустя столетие здесь построили каменный храм, для росписи которого был вызван знаменитый московский мастер Дионисий. Собственно, эти фрески — то, ради чего стоит приехать в монастырь. Сохранились они очень хорошо: расписаны все стены, алтарь, купол. Очень интересно бывать в таких местах и осознавать, что этим произведениям уже более пятисот лет!
Ещё до того как мы увидели фрески, нам показали небольшой, но очень увлекательный фильм об их создании и реставрации, а на входе в храм выдали схему, рассказывающую, где что изображено. Очень грамотное решение, на мой взгляд. Мы купили билеты только на посещение, без фото, но я все же сделала одну шпионскую фотографию.
Именно в этот монастырь в 1666 году был сослан патриарх Никон, так и не успевший завершить строительство Нового Иерусалима под Москвой, о котором мы уже
писали на нашем сайте. Позже Никона перевели в соседний Кирилло-Белозерский монастырь, куда мы и направились, пока не стемнело. Но несмотря на предпринятые меры, там мы оказались уже совсем в темноте. Монастырь занимает огромную территорию, но при этом совсем не подсвечивается, поэтому осмотреть его подробно нам не удалось.
Все фотографии из Кирилло-Белозерского монастыря сделаны со штатива и с большой выдержкой, поэтому объекты на них просматриваются значительно лучше, чем мы видели их на самом деле.Кирилло-Белозерский монастырь — ровесник Ферапонтова. Собственно, Ферапонт приехал сюда из Москвы вместе с Кириллом, пожил тут год и решил основать собственный монастырь в двадцати километрах от Кириллова. Монастырь имел довольно важное значение для Руси, в том числе и фортификационное: в Смутное время обитель выдержала несколько нападений поляков и литовцев. Именно после этих событий появились мощные каменные стены, которые дошли до наших дней.
Проходя под Святыми воротами, можно поднять голову и увидеть, что своды покрыты фресками, а табличка рядом гласит, что роспись выполнена в 1585 году! В голове не укладывается, как возможно, что она дошла до наших дней в таком хорошем состоянии.
Один из самых интересных соборов монастыря — Успенский. С архитектурной точки зрения он довольно типичный, но выделяется стенописью, выполненной в 1641 году. Фотографировать снова было нельзя, поэтому я опять сделала шпионские фото.
С точки зрения архитектуры нам больше запомнилась небольшая больничная церковь Евфимия — наверное, потому что мы не так привыкли к шатровым храмам, как к купольным. Церковь была построена в 1646 году и стала последним культовым сооружением монастыря.
Серёжа очень хотел найти деревянную мельницу, расположенную на территории обители. Мельница была сооружена в XIX веке в деревне Щёлково и впоследствии перенесена сюда. Чтобы её найти, нам пришлось обойти всю территорию, прежде чем мы увидели очертания сооружения в темноте. Подсветки не было никакой, поэтому фотографии получились совсем неудачными. Я замерзла, и мы решили уже не пытаться переснять, а поехали в Вологду.
Заселившись в отель
Атриум, мы сразу пошли ужинать в ресторан «
Устюг Великий», который Сережа, как обычно, нашёл заранее. От еды мы остались в восторге, а вот от обслуживания — нет. Горячие блюда пришлось ждать очень долго, про что-то вообще забыли, но всё равно всё было очень вкусно, и мы, сытые и довольные, отправились спать.
